«В чем корни нашей нелюбви к Христу? Просто мы любим жизнь. Христианство же это религия, в центре которой гроб, это – религия мертвого Бога». (В.Розанов).
«Христианство уводит человека из мира и ведет его к смерти. А мы любим жизнь. Об этом и поем». Михаил Зуйков (ЦИКАБА)
«ЦИКАБА» - насекомая зверь. Единственный известный науке экземпляр обитает на просторах ишимских степей (Западная Сибирь). Питается преимущественно мясом иудейских младенцев».
«Цоофилише Цайтунг»
Начиная очередную часть этой компьютерной эпопеи, я, Михаил Зуйков, возможно, рискую не вписаться в разделы «ВОЛОСАТЫЕ НОГТИ», «ОТЕЦ МИХАИЛ». Не тот дух, не та энергетика.… Но тут же, убеждая себя (и читателей), говорю: не случилось бы группы ЦИКАБА, не было бы ни рок-н-ролльного прихода Отца Михаила, ни группы ВОЛОСАТЫЕ НОГТИ, ни самиздатовского журнала «АНДЕРГРАУНД»… Да и вообще, кто знает, как бы сложилась моя жизнь, не задумайся я в 1990 году о создании группы ЦИКАБАНК…
Советский Союз. Годы застоя. Транссибирская магистраль. Станция Ишим. Поезд стоит 15 минут. Из грязных вагонов выскакивают возбуждённые люди с денежными купюрами в кулаке: - Парень, где здесь водку продают? - В «Кулацком»». - А где это? - Рядом. Дуйте напрямик через этот скверик, там просите магазин «Кула-а-а-цки-и-ий!.. Гонцы не теряли время даром. Очередь, не ропща, расступалась перед такого рода покупателями. Понятливый у нас народ!
Такова предыстория. Так вот, до сих пор напротив гастронома, который в народе окрестили «кулацким» (один из первых в Ишиме кооперативных жилых домов) стоит мрачноватое, очень интересной архитектуры здание, которое тот же народ называет ЦИКАБАНК. Я как-то пытался узнать историю этого названия, но за давностью лет (дом был построен в начале 30-х годов) версии оказывались одна другой фантастичнее… Я вырос в энергетическом поле этого здания. С ним связано моё детство, школьные годы.… И когда мы с друзьями затевали музыкальный проект, с названием проблем не возникло – ЦИКАБАНК. На фото: ЦИКАБАНК
С чего же, собственно, всё началось? А что это – ностальгия? зуд неприкаянной памяти?... В любом случае, мне довольно трудно ответить на этот вопрос. Нет, дело совсем не в «листках календаря, опоздавших на целую жизнь» - не так уж много прошло с тех пор времени.… Зачем всё началось? Вот в этот-то момент и нарушается всякая логика, хронология, объективность.… Зачем? Этого я не скажу никому. Потому что не знаю. В середине 80-х у нас в Ишиме была отличная компания – дружная, интересная.… Рождались какие-то проекты. Что-то получалось, что-то нет. Но всё кипело, как мне сейчас кажется. Художники, фотографы, начинающие писатели… Постепенно, в конце десятилетия стал происходить сильный отсев.
На фото: Рудик, Коля Марков, Шура «Герц» Язынин, Михаил Зуйков, Светлана Тосик, Ольга Маркова, Пётр «Малыш Пит» Земляных. 80-е гг. Исчезло нечто общее, цементировавшее некогда нас всех. Каждый стал заниматься своими делами, порой далёкими от творчества. Наверное, ЦИКАБАНК был последней (?) попыткой реанимации старых взаимоотношений. Дело бы там нашлось каждому. Поначалу так всё и шло…
*** С этой газетной заметки, собственно, всё и началось… Да, сначала было слово. Затем ко мне прибежал Малыш Пит. - Читал? Я кивнул, не уточняя, что имел в виду Малыш, - это и так было понятно по его горящим глазам. - Ну и что?... - Хорошо бы сгонять, - подумав, сказал я, имея в виду возможность оттянуться на фестивале в качестве зрителя. Но Малыш глядел глубже. И когда выяснилось, что мы говорим о разных целях поездки в Тюмень (а Малыш предлагал ни больше ни меньше – выступить на фестивале ЦИКАБАНКу), у меня поехала крыша: - Да ты чё?!... Да я же помру на сцене!... И с кем ехать-то? Никого же не уговорить!... Малыш Пит скептически выслушал мой лепет и достал из кармана куртки бутылку вина. Потом я битых полчаса отбивался как мог от его бредовой идеи. Бутылка пустела. Окончательно добила меня следующая фраза: - Коньяка вмажете да споёте!... Затем настал черёд охмурять Шуру Зверева. Сделать это было проще, поскольку игра шла с перевесом 2:1 в нашу с Малышом пользу. Даже не пришлось упоминать про коньяк… На удивление, легко согласились ехать в Тюмень и остальные. Начались репетиции концертной программы.
И вот поздним вечером седьмого февраля 1991 года ЦИКАБАНК и редакция журнала «Андерграунд» оккупировала легендарную «барыгу» (п. № 673). Распив бутылку, мы завалились на полки, чтобы завтра утром окунуться в фестивальное сумасшествие…
… Тюмень встретила нас холодным похмельным утром и очередью на остановке такси. Продрогнув до посинения, мы наконец-то залезли в троллейбус, который привёз нас к моему старому институтскому дружку Витьке Шешину. Выпив-закусив, а стало быть, согревшись, «цикабанкеры» завалились досыпать…
Концертный зал «Нефтяник» обдал суетой, какофонией настраиваемого аппарата, гитарным чёсом в курилке. На удивление, «Цикабанку» довольно быстро удалось вписаться, т.е. найти организаторов, прослушать вместе с ними свою демо-запись (несколько песен из альбома «Чёрная полоса») и получить ключ от отдельной гримерки. Затем наступило время вопросов: когда выступаем? Будет ли репетиция? Какой звук?.. Вопросов было много, ответ – один: время – деньги, звук – говно! На таком звуке не хотелось играть никому. Наверное, поэтому неизвестную группу из Ишима с радостью впихнули в программу первого дня (да ещё последней…). Была ещё одна причина: на следующий фестивальный день (09.02.1991) обещало приехать тюменское телевидение, и местные рокеры не хотели упустить своего шанса, что, конечно же, правильно.
В ожидание концерта время текло очень медленно, и внутри меня начало расти какое-то неудобство. Не найдя спутника для прогулки по городу, я отправился в центр один. Было время обеденных перерывов, в магазины я не попал, и чтобы вылазка в город не оказалась совсем безуспешной, я решил зайти к своей старой институтской подружке Татьяне. Так и сделал. Тарелка борща и рюмка спирта сделали своё дело, а душевный разговор восстановил пошатнувшуюся было уверенность в целесообразности поездки. Всё шло по плану! В «Нефтяник» я вернулся энергичный как никогда. Таким же вышел на сцену (предварительно закрепив это ценное качество, пустив по кругу своих музыкантов бутылку ишимской водки). Выступавшие до нас команды («Шизо», «Француз и Обормоты», «Кооператив Ништяк») по большому счёту не прошли, по причине прескверного звука. Зато у «Цикабанка» звук был превосходный – Шура Зверев успел покрутить ручки на звукорежиссерском пульте. И вот мы начали играть. Стебавшаяся поначалу публика («Белые розы» давай!) вдруг как-то притихла и стала прислушиваться к словам. Хождения по залу прекратились. «Всерьёз и надолго», «Летим со мной», «Зависть», «Черная полоса»… Звук в зале был хороший. Из мониторов же не было слышно почти ничего. Играл и пел «вслепую». Программа закончена. Мы выдернули из гитар шнуры, но в залу вдруг закричали: «Давай ещё!». - Ребята, мы больше ничего не репетировали… - Давай!! Вы же всех круче отыграли! В голову не пришло ничего, кроме номера «Моя недопетая песня». Её я и спел (with little help from my friends). Затем по второму разу прогнали «Зависть». На этом и распрощались.
А потом началось что-то невообразимое. За сценой нас обступили какие-то люди, жали руки, поздравляли… Вот кого я запомнил, так это Ромыча Неумоева. В окружении «инструкционной» тусовки он прорвался к нам в комнату и, не отказавшись от протянутого стакана с водкой, поздравил с успехом и пригласил всех нас «заштыриться» у него на хате, поговорить за жизнь. А пока ребята собирали свои вещи, меня выцепил корреспондент с Тюменского радио. Что я ему говорил, не помню, но «ИПВ» похвалил (этот фрагмент и вошёл в радиопередачу «Ритм» от не помню какого числа). Потом Малыш Пит накинул на меня шубу, и мы поехали на Рижскую…
Была ночь, наполненная водкой, коньяком и разговорами… (читай «Свои в кругу панков» Андерграунд № 5, 1991 г.)
Утром жарили громадных (звери!) ишимских карасей. А потом я пытался покемарить в фойе «Нефтяника». Да где там!..
Перед началом концерта появились Шешин с Ходюней, затаренные спиртным, как беременные суки. Звук был говно. Ходюня был в галстуке и быстро спёкся. Поэтому мои друзья крепко засели в буфете, постепенно доводя себя до нужной кондиции (когда даже панк начинает нравиться) перед нашим выступлением…
Началось всё хорошо. Но на второй вещи за пульт сел какой-то хуй из местной музыкальной мафии (диверсант?). И – поехало! Ревер на голосе был вывернут на полную катушку, потом началась какая-то петрушка с громкостью…. Короче, пошла лажа! Со сцены мы сошли мрачнее тучи. Смотреть на других участников уже не хотелось. Зверев и Глухих собрались на вокзал, а все остальные поехали к Шешину домой. Пили водку, ругали меня за то, что не свалили вчера. Потом поехали на вокзал. Но в самый последний момент я решил остаться. Что-то не отпускало меня из Тюмени. Только к утру, после долгого разговора с тюменскими друзьями, я понял это чувство – хотелось поставить точку на фестивале. С твёрдым решением спеть акустику я и поехал в «Нефтяник». Набросал программу: «Моя недопетая песня», «Аквариум» и «По свежему следу». На последнем номере я хотел задействовать Француза (думаю, он не отказал бы). Но до разговора с ним дело не дошло – едва войдя в «Нефтяник», я увидел Дика. Вот кто мне нужен!
На этом рукопись обрывается… Не помню причину моего НЕвыступления, но что-то (или кто-то) явно расстроил мои планы. Проехали!
Остаётся добавить, что наше выступление второго дня было частично («Чёрная полоса» и «Всерьёз и надолго») отснято тюменским телевидением и вошло в документальный фильм «Белая поляна».
*** Весна 1991 года прошла в попытках найти базу для репетиций «Цикабанка» (Сергей Глухих и его «Робинзоны» постепенно самоустранились). Этим местом стал железнодорожный дом культуры (ЖДК). В это же время, обсуждая за бутылкой водки создавшуюся ситуацию (время разбрасывания и собирания камней или период формирования состава, если хотите) мы с Шурой Зверевым решили протянуть руку помощи барабанщику Игорю Семенищеву, который к этому моменту разругался со всеми своими друзьями (кроме, разве что, Рудика) и находился в страшной депрессии. Утром следующего дня Шура отправился к Игорю в гости (на разведку?). Кончился этот поход плачевно. Игорь открылся, что не может слезть с иглы…
В 1991-м году, после записи дебютного альбома и удачного выступления «Цикабанка» на фестивале «Белая поляна» (Тюмень), Малыш Пит вдруг почувствовал в себе способности продюсера и стал активно двигать творчество группы в массы. Только почему-то эти «массы» были, по идее Малыша Пита, американскими. 1991-й год стал годом начала налаживания дружеских отношений между городами Ишим и Гранд-Форкс (США). Инициатива исходила с американской стороны. Уже на закате перестройки кто-то из Гранд-Форкса, ища «братьев по разуму», обнаружил, что в далёкой Сибири есть городок, очень похожий на Гранд-Форкс: - по климатическим условиям (одна и та же параллель); - по численности населения; - по факту расположения города вблизи ядерного полигона. Последняя причина была, наверное, самой главной. Таким образом, то, что в находящемся недалеко от Ишима городе Семипалатинске (Казахская ССР) испытывают ядерное оружие, ишимцы впервые узнали от своих американских друзей!
При издыхающем уже комитете комсомола срочно была создана структура, занимающаяся налаживанием контактов с заграницей. И машина закрутилась. Первой ласточкой оттуда стал композитор Джеймс Фрай. Встречали его с большой помпой. Предоставили смазливую переводчицу – преподавателя из педагогического института, Марину Панину, - водили по малочисленным городским музеям, знакомили с культурной общественностью, кормили, поили… Вокруг Фрая всё время крутились какие-то скользкие типы со своими корыстными интересами: один хотел заказать через него электрогитару, другой – вообще свалить из России. Но композитор Джеймс Фрай был тем ещё фраером! Он очень серьёзно увлёкся своей юной переводчицей и забил свой американский болт на всех просителей. История напоминала сюжет «Юноны и Авось», и через некоторое время закончилась отъездом Марины Паниной в Гранд-Форкс, в качестве жены Джеймса Фрая. Но это уже другая история. А братание городов продолжалось! Первыми ишимцами, рванувшими в Забугорье, были, естественно, руководитель центра по связям с Гранд-Форксом и мэр с гармошкой и челядью. Затем настал черёд культурного обмена. Малыш Пит увидел здесь шанс прорваться и начал активно действовать. Его стараниями, моя кандидатура была внесена в список культурных десантников и имела свои плюсы: минимум финансовых расходов (автор-исполнитель всяко дешевле, чем, например, оркестр русских народных инструментов). Я всячески отбивался от возможной поездки, не чувствуя в себе уверенности. К тому же, имел место мой полный невруб в английский язык… Но Малыш Пит умел рисовать радужные перспективы и уговаривать. И вот, постепенно, я созрел для марш-броска за бугор. Но мне, глупому, было неведомо, какие баталии идут среди потенциальных носителей русской культуры из маленького сибирского городка Ишим. Желающих покорить Америку было много. Сколько грязного белья было вытащено на белый свет в эти предстартовые дни! Меня, например, один хороший (?) знакомый охарактеризовал как «певца политических песен-однодневок» (видимо, он имел в виду «Славу КПСС») и непредсказуемого человека, «который из Америки может и не вернуться». В общем, в Гранд-Форкс поехал дуэт (баянист+балалаечник) профессионалов из музыкальной школы. До сих пор считаю это решение правильным.
***
В период моего проталкивания за бугор Малыш Пит организовал серию статей о группе «Цикабанк» в местно прессе и даже перевёл (с помощью своей языками владеющей подружки) на английский тексты песен из «Чёрной полосы». Отдельного разговора заслуживает история о том, как знаменитый американский фолк-сингер Пит Сигер подарил группе «Цикабанк» свою песню. Каким образом Малыш Пит вышел на этого певца песен протеста, до сих пор остаётся для меня загадкой…
Малыш Пит и Отец Михаил, 1988 г.
***
Надо сказать, что в истории ЦИКАБА отсутствовали какие-то пикантности, повороты судьбы. Нас не трясла госбезопасность, нам не ломали рёбра в тёмных подъездах, не выгоняли с работы. На удивление, жизнь ЦИКАБА протекала ровно и беззаботно. Было и есть на чём играть, где играть, что играть. Чего ещё было желать? Я уже свыкся с мыслью, что наш ангел-хранитель был очень ответственен за порученное ему дело.
Писать об изменениях состава скучно. Так что слушайте лучше наши песни.
Если быть честным, то ЦИКАБА перестала быть группой еще в 1998 году – именно тогда состоялось ее последнее полнокровное выступление на сцене. Затем были еще какие-то редкие появления на публике в очень усеченных составах, и ЦИКАБА продолжала продолжать свое существование как студийный проект, т.е. Михаил Зуйков и приглашенные на запись музыканты. В 2000 г. и это осталось позади. Остался музыкальный материал, который мог бы стать неплохим зародышем еще одного альбома ЦИКАБА, но желания продолжать у лидера группы Зуйкова Михаила не возникло.
ЦИКАБА умерла! Да здравствует …..ОТЕЦ МИХАИЛ!!!
Да именно так называется новый проект Михаила Зуйкова, о котором отдельный разговор.
