Вершиной периода «лирики» (мрачноватой, надо сказать) явился альбом «Причуды обугленных пальцев» (1992 г.). Первая работа с барабанщиком Александром Андрюшкиным (КООПЕРАТИВ НИШТЯК, ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, ИПВ и др.). В альбоме много акустических песенок, хорошие, продуманные аранжировки… Тюменский музыкальный критик Виктор Щеголев охарактеризовал альбом как «дремучий сибирский фолк».
«… что-то я в прошлый раз не въехал в дописку из «Причуд обугленных пальцев» группы ЦИКАБА. Сделано своеобразно, но как-то слишком уж… транквилизаторно, что ли. Нечто несибирское совсем. Ну, это так – мнение дилетанта». Из письма А.Михельсона, 1993 г.
Когда ещё партийные наши отцы называли рок сатанинской музыкой… Надо отдать им должное – они были дальновидными, наши отцы. Заглянув на столько лет вперед, нарисовали путь, по которому пошёл русский рок, пропитанный идеями неприятия и суицида. А ведь это течение можно было прихлопнуть ещё в колыбели. Так нет же – кокетничали с Майком, грозили пальчиком Жарикову, уговаривали Летова… Упустили… «Семена анархии дают буйный рост». Окольным путём я иду ко Христу, И капля вина – словно кровь на рубахе…
Летов, сволочь и твоя вина в том, что я стал таким, какой есть! Вот ты у всех прощения просишь, а я тебя не прощаю. Простить – значит, понять. А я не могу – кишка тонка… Но Неизведанное зовёт и оправдывает. Зовёт непонятно куда. Оправдывает твоё же незнание. Которое неизмеримее глобальнее навязанного когда-то знания. Потому – желаннее. Кончается бабье лето. Наверное, так надо…
Ежечасная спешка убивает. Не успеваешь построить дом, посадить дерево… И в итоге опаздываешь жить. Всё время кормишь в себе раба. Чтобы однажды, сыто отрыгнув, он воткнул тебе в спину нож. Говорят, это не очень больно…
Наша Родина – это Свобода. Свобода от. Свобода для. Свобода во имя чего. Свобода в том, чтобы не отвечать на этот вопрос.
На фото: Михаил Зуйков, 1993 г.
Сегодняшняя моя житейская ситуация во многом напоминает бытие Джона Леннона периода 1975-79 годов – валяюсь на диване, сочиняю стихи, гуляю с собакой на заснеженной реке (это рядом с домом) и надеюсь на хорошее впереди. В тёплое же время воплощаюсь в крестьянина эпохи Моисея (или Царя-Гороха, если угодно) – копаю землю, поскольку её сейчас у меня много – большая поляна посреди леса. Огромный кусок неба над склонённой головой. Грустно всё это. Вся страна стала в одночасье одним большим фермерским лагерем. От безысходности. Люди сжигают на своих пяти сотках столько энергии, что, пусти ты её в нормальное русло, можно было бы прокормить весь мир! Ёб твою мать! Воистину «об участии разума в этих удивительных событиях нам неизвестно» (Сен Жон Перс).
